Осенью 1922 года отношения Владимира Маяковского и Лили Брик потерпели кризис, который вновь вспыхнул в декабре. После возвращения из Германии в Москву поэт читал в Политехническом институте доклад «Что делает Берлин?», а присутствующая при этом Лиля разозлилась и ушла, услышав, что Владимир рассказывает о вещах, которые не видел сам, а узнал от других. Например, от Осипа Брик. 

Маяковский предложил ей отменить чтение следующего доклада «Что хочет Париж?», но возлюбленная ответила, что это решение он должен принимать самостоятельно. 27 декабря поэт прочёл доклад о столице Франции, упомянув только собственные впечатления. Лиля этого не услышала: она осталась дома в подавленном состоянии после предыдущей ссоры. 

На следующий день пара встретилась, и Брик предложила Маяковскому на некоторое время разлучиться, чтобы разобраться в их отношениях к быту, обиходу, любви и ревности. Разговор был долгим и тяжёлым: оба плакали, Владимир переживал, но Лиля уверенно стояла на своём. По её инициативе они не должны были видеться два месяца. Договорившись встретиться с любимой 28 февраля, поэт пришёл к кафе и написал одно из многочисленных слёзных писем, обращённых к Брик. 

Он писал не для неё, а для себя, чтобы выразить всё то, что ещё долго не сможет сказать ей лично. Маяковский знал, что без этой женщины ему нет жизни, и то, с каким спокойствием она приняла почти убийственное для него решение, заставляло думать, что он ей уже не нужен. Но он любил её так же, как и семь лет назад, когда они только познакомились, и просил прощения за то, что заставляет её мучиться.  

В тот же день Владимир пообещал, что вечером 28 февраля придёт к Лиле.  

После Нового года Лиля передала через Николая Асеева записку для Маяковского, где написала, что любит его и ждёт встречи 28 февраля. На радостях поэт ответил ей письмом, в котором пообещал, что в долгожданный день она познакомится с совершенно новым человеком. В подарок он отправил ей двух птиц в клетке – как напоминание о себе. 

Но день радости был исключением среди череды тоскливых одиноких дней. Будучи в отчаянии, он звонил Лиле и плакал в трубку, а она просила его этого не делать. Разрешала писать письма, но только когда это будет очень нужно. 

«Очень нужно» пришло, когда Маяковский и Брик стали случайно пересекаться на улицах и в редакциях. В эти минуты поэту становилось не по себе, и, приходя домой, он писал Лиле письма с объяснениями. Обещал, что при личной встрече у него не будет такого гнусного вида.

Возлюбленная отвечала на письмо короткой, но тёплой запиской, намекая на скорое свидание. 

Владимир переносил разлуку тяжело, Лиля – спокойно. В муках ожидания поэт писал поэму «Про это», а в минуты особой грусти отправлял письма для Брик. Получал в ответ немногословные послания, потому что возлюбленная не хотела заводить переписку. Но в записках было заветное слово «люблю», а значит поэт с меньшими мучениями продолжал существовать. 

С 1 февраля Маяковский стал вести дневник: писал, потому что больше не в состоянии был думать. Он ревновал Лилю к неизвестному человеку, в одиночестве надумывая самые страшные для себя исходы. 

В один из дней они случайно встретились в Госиздате. Оба были рады увидеть друг друга, но сказали об этом только в записках.  

Спустя несколько дней Лиля предложила Владимиру 28 февраля уехать вместе в Петербург – ненадолго и в тайне ото всех. 

Позже Брик заболела испанкой и лежала в постели с температурой, а Маяковский отправлял ей записки, книги, цветы и фрукты, чтобы она скорее выздоравливала. Когда у неё был жар, она написала, что ревнует Владимира к женщине, к которой он якобы приставал.  

Эта записка стала для поэта не неприятностью, а целым горем. Ему не было страшно подозрение в измене: страшно то, что при всей любви к этой женщине он не мог знать обо всём, что способно её огорчить. 

Последние дни разлуки были самыми трудными, и ссориться пара не переставала даже во время переписки. Маяковский был уверен, что Брик его разлюбила и сейчас тянет время, чтобы больно ранить в день встречи. Он осознавал своё жалкое положение и писал ей об этом. Лиля ревновала его к общей знакомой – супруге поэта Николая Асеева – Ксении. 

Владимир и Лиля договорились ехать вместе в Петербург 28 февраля. Маяковский волновался, думая, что Лиля скажет ему о расставании и сам себя убедил в её нелюбви, но это не было правдой. Она хотела уехать с ним из Москвы, просила скорее купить билеты и заказать комнату в гостинице Европейской. Он заверил, что билет получится прислать только в день отъезда. 

«Мрачные дни миновали 

Час искупленья пробил» 

В. Маяковский 

В три часа дня Маяковский отправил Лиле билет на поезд в Петербург. Состав отбывал ровно в восемь часов вечера, и пара договорилась встретиться сразу в вагоне. 

К вокзалу Брик прибыла на извозчике вместе с подругой. Когда поезд был подан, они вместе шли по перрону. Лиля волновалась и, заметив в дверях вагона Маяковского, простилась со спутницей. Она двигалась к поезду, а он стоял неподвижно, будто окаменел. 

В купе Владимир, прислонясь к двери, прочёл ей написанную за два месяца разлуки поэму «Про это». Прочёл – и облегчённо заплакал.