Самое главное – это проблема саморегулирования журналиста. Потому что как мы наблюдали во время операции вокруг Театрального центра в Москве, как работали разные журналисты, так вот они работали очень добросовестно, честно, искренне.

Когда мы принимали Хартию этических норм поведения журналиста в таких экстремальных ситуациях, то мы даже не совсем понимали, в чём обвиняют журналистов, чем они провинились. Мы даже перебрали во время обсуждения морального кодекса поведения журналистов все ситуации и не нашли никакой особой вины журналистов. Поэтому я думаю, что власть гневается, но власть не права.

Наверное, будут ограничения прав СМИ, в том числе регламентация того, что должны и что не должны сообщать масс-медиа во время событий, подобным московским. Всё это, я бы сказал, не очень правильно, справедливо и полезно для общества и вряд ли полезно для власти.

Я думаю, что СМИ должны работать, соблюдая этический кодекс. 

Когда наше общество впервые столкнулось с терактами, журналисты просто не были готовы к этому зловещему явлению. И наделали массу глупостей, которые сегодня уже очевидны и им самим. Значит, надо как-то исправлять ситуацию. Но как? Видимо, находить взаимопонимание с силовыми структурами. Вот тут и возникают вполне объективные противоречия.

Свобода слова, конечно, вещь прекрасная. Но ее нельзя путать со вседозволенностью. Конечно, призывы к самоограничению будут вызывать и раздражение, и возражения. И не только из идейных, так сказать соображений – мол, кому-то обидно стало за порушенные свободы. Дело в том, что освещение теракта требует особых знаний, более высокого уровня профессионализма. Тогда и информация о событии будет донесена до граждан, и террористы не получат ненужной рекламы, а то и действительно секретных сведений. Чем больше будут между собой общаться журналисты и силовики, чиновники и представители общественных организаций, тем быстрее они найдут общий язык, перестанут видеть друг в друге конкурентов или врагов.